Она затанцевала и заворожила его своей красотой, дерзостью и безудержной страстью. Она способна околдовывать, заставлять падать к её ногам не только тетрархов, но и весь мир. В этот раз «мир» встал, и стоя вновь и вновь вызывал её танцевать. «Саломея» была поистине прекрасна, как и всё, порождённое гением-эстетом, свободным и непревзойдённым Оскаром Уайльдом. Его театр, такой непохожий, непривычный наше- му зрителю и зрителю того времени, нашёл отклик в каждом, кто остался в зале до конца… Удивил, поразил, ошеломил и приковал внимание на все короткие два часа без антракта. Как актёры могли уйти со сцены? Они боялись потерять затаённое дыхание зрителя.

  А Саломея всё танцевала, и голодными, тоскливыми глазами смотрел на неё сам Оскар. Писатель, творец, создатель, который всю жизнь играл, и, играя, жил. Это он – Тетрарх, это для него танцует Она… У себя дома Уайльд устраивал импровизированные спектакли, где Саломею играл его юный друг Альфред Дуглас. Однажды на него донесли в суд за преступную связь с этим джентльменом и осудили. Два года тюрьмы и тяжёлых работ. «Им (людям) не дано понять, что так можно любить человека», - О.Уайльд. Он не опускался до объяснений, он был выше этого. Он написал пьесу. 

  Необыкновенные декорации в стиле модерн, продуманный до мелочей внешний вид всех героев. В каждой детали – красота и элегантность. Что говорить, мэтр не терпел безвкусия… Сложная в плане постановки пьеса приобрела оригинальное выражение в пластике и хореографии. Язык тела, язык жестов, что ярче может показать энергию чувственности и эмоций? Спасибо Алле Духовой за совмещение пьесы со зрелищными танцеваль- но-акробатическими этюдами. По динамике получилась середина между балетом и театром. Непередаваемые по силе выражения некоторые танцы позволяли увидеть гораздо больше, чем услышать. Хотя это не значит, что слушать не приходилось. Отнюдь, едва заметные микрофоны усиливали голос настолько, что даже тихий шёпот раздавался у самого уха. Они играли голоса- ми, они звучали, каждый по-разному, но гармонично. Бежали мурашки от этой игры. Уникальная зрелищность, говорящая о профессионализме и, конечно, режиссёрской работе. Роман Виктюк – своего рода новатор с нетрадиционным взглядом и оригинальными идеями. Он взял на себя постановку, пластическую партитуру и музыкальное оформление. Его работу сложно не заметить, но, позвольте, а как же многоуважаемый новатор-постановщик Оскар Уайльд? С его мнением считались? Возможно, мрачноватую, статичную и духовно возвышенную «Саломею»  с томной чёрной страстью представили ярче, живее и слегка сумасбродно, но не был забыт ни один символ. И конечно же, неповторимый слог писателя. В искусстве слова Уайльд гениален и неподражаем. Произносились монологи на английском, мешаясь с русским пе- реводом. Мы слышали и пытались понять его. Того, кто всего себя, весь свой безграничный талант и свободу, боль и горечь вложил в одно из самых загадочных произведений мировой литературы.

  Актёры – мужчины, как во времена театра Шекспира. Иначе быть не могло. Дуглас – Саломея, Тетрарх – Уайльд. Они плавно перетекали из жизни в образ, из образа в жизнь, оставаясь на сцене. Так, вероятно, было в сознании писателя. Тетрарх сходит с ума от «света кровавой луны», а для него танцует Дуглас. Бесподобная женственность и грация в атлетически сложенном мужчине. Каждый жест отточен, поворот головы зафикси- рован. Герои не естественны, они противоестественны, но потому и более близки, понятны нам. А над всем - Иоканаан, стоящий на луне и пророчащий беды. Святой. Его отрубленную голову потребует дочь Иродиады, принцесса Саломея, за свой роковой танец и роковую любовь. Всеобщее проклятье ощущается с самых первых действий. «Если они (люди) не могут понять, что так можно любить человека, то как им понять, что так можно любить Бога», - О.Уайльд.