Я играю в группе, пою, тексты пишу. Группа «Семён и парни», так примерно называется. Пытались определить стиль... наверное, стиль — голые эмоции, эмоции в чистом виде.

Мы ближе к психоделии, но не к корневой психоделии, не к химической, а к эстетической, культурной, информационной, что ли, к той, что воздействует на мозг. Если ты хочешь и можешь это слушать, это будет клевать тебе мозг.

Мы, я, не придерживаемся какого-то стиля.

Мы начали сначала играть, а потом слушать музыку. Кто слушал что-то, а потом говорил мне, да ты, то есть я, мы, похожи на кого-то.

Хорошая группа «Театр яда». Опасная группа «Плоть и космос», опасная музыка — 80% слушателей покончили жизнь самоубийством. Я попал в 20%.

Эмо — это панк, глэм-панк. Я «андрогин», не в физическом смысле этого слова. Девушки со мной знакомятся... и потом: «Чёрт, я думала, что ты девушка!».

Я не денди. Денди это что-то такое крутое и блатное, это не в России, это не здесь.

У меня есть фото, я называю его «последнее фото». Мне 14 лет, я там без изменений, там мой девственный вид, в смысле без пирсинга, тату, с обычной стрижкой и в более или менее обычной одежде.

Началось всё в пять лет. Должны были делать фотографию в садике, и я заявил маме, что эту футболку надо надевать именно с вот этими джинсами, и никак иначе. 

Мне не нравится, когда люди одеваются в одинаковые вещи. Говорят, что одеваются так потому, что нет выбора, но выбор есть всегда. Одинаково одетыми интересно выглядят только близнецы.

Я вижу, что людям не нравится, и стараюсь это делать.

Я иду по улице, и люди начинают смеяться над моими ботинками, а я могу сказать, они мне нравятся и мне в них тепло.

Мне очень близка культура панка, именно культура. Я преклоняюсь перед Сидом Вишесом.

Я не метросексуал.

Я фрик?!. Да, в принципе. Фрикинг тема достаточна щепетильная, определить её сложно. Было несколько моментов в жизни...

Люди приходили в шок, а мне то, от чего они приходили в шок, обычно....

Фрикинг... художники несколько веков назад были фриками, но они не понимали, что они фрики. Они вели себя так, одевались так. 

Фрикинг не субкультура. Есть система, например, сделать дреды или надеть наряд определённого вида. Это субкультуры всё, а фрикинг это что-то свободное.

Панк это и есть пацифизм. Панк это есть мир и свобода. Пацифизм появился тогда, когда была война. Было противостояние с теми, кто реально вёл войну и хотел её. Панк же противостоит «выродкам» войны, скрытым, сублимированным милитаристам, тем, которые вышли из войны и после войны под облизанным лозунгом государства вершат судьбы людей. Если панки ведут себя агрессивно, то их принудили к этому.

Ситуационисты... это сродни абсурда, я достаточно абсурд признаю... уважаю. 

Я в наушниках, я предпочитаю от общественности... 

Если человек меня рассматривает, значит, он чего-то не понимает.

«Ты русский?» - спрашивает меня один в троллейбусе, пауза такая нелепая повисла в воздухе. «В смысле?» - спрашиваю я. «Ну, какой у тебя стиль?» - продолжает человек. «Никакого», - говорю. «То есть от балды, кое-как?» - продолжает он. «Да нет. Как хочу, так и хожу». А он: «Мм, много юмора?». А я ему: «А жизнь абсурдна». И тут он говорит: «Пиздец, ты прав». И провалился весь как-то, накрыло его понимание какое-то... 

Хармса очень люблю.

ВГГУ факультет искусств. Там есть предмет «Анализ и интерпретация художественного произведения». Хожу на него с радостью. 

Стоит ли жизнь того, чтобы стать кем-то в этом мире?

«Идиоты» фон Триера... я пробовал после их просмотра что-то подобное предложить людям, но они боятся...

Люди боятся всего... «Ой, нет!»... Чего нет?!

Мне иногда кажется, я один. Культура эмо не имела изначально никакого пафоса. Это же гламур, его помешали с панком, а потом прибавили попсу. Жаль. Меня убивает, когда меня спрашивают: «Ты что,

эмо?». Возникает вопрос, что такое эмо.

Вадик Монро... Не знаю про такого. Вот ты горишь, что он косит под Мэрилин Монро... Он преследует кого-то, а я нет, у меня нет стиля.

Кулик — человек-собака.

Хэппенниги и перформансы... нет ещё, никак не дойду до этого, нет команды. Есть сценарии. Есть места. Нужно делать.

Во снах ужасы, триллер, философия вселенского пессимизма.

Весь мир театр? Нет, я не думаю об этом. Я просто так живу. Я не виноват.

Мне страшно за людей, которые смотрят на меня округлёнными глазами. У них ничего не происходит. Люди умирают от огромного количества эмоций, чувств, мыслей, которые они не использовали.

После того, как я умру, я стану ядовитым ветром. Я буду стараться после жизни...

Театр во Владимире?.. Чтобы его не обижать, лучше сказать, что его нет.

Пугает лишь то, что стоим на месте.

Музыкой я живу. Пост-рок, два года я слушаю только пост-рок. Это философия. Какая-то девушка сказала: «Слушаю пост-рок и пытаюсь понять, жива я, или уже умерла». Кто-то ещё сказал, что построк это саундтрек к концу света. Этот конец света, почти конец в фильме «28 недель спустя», там звучит «Godspeed You! Black Emperor», это замечательные люди, канадцы, бородатые, мохнатые, в чопорных ботинках советских времён. Канадцы и французы это ядерная смесь, только ирландцев не хватает.

У меня склонность к нарколепсии, я засыпаю, когда читаю. Я гомофоб. Я ничего не имею против геев, но только пока они не касаются меня. Меня часто принимают за гомосексуалиста.

Транссексуализм это не часть гомосексуализма.

Режиссёры и фильмы для меня важные — Ларс фон Триер «Рассекая волны» и «Танцующая в темноте». У Триера есть позиция, меня это привлекает. Каждая его фраза носит провокационный характер — непонятно, правда или нет. «Реквием по мечте» Даррена Аранофски смотрел около 30 раз. «Фонтан» этого же режиссёра — вынос мозга. Ещё «Влюбись в меня, если осмелишься». «Однажды» — там люди живут музыкой, как я... Очень люблю фильмы Питера Гринуэя. 

Занимаешь несколько позиций сразу и...

Я часто разговариваю с незнакомыми людьми на улицах, это очень интересно. У знакомых есть позиция по отношению ко мне, а здесь — свобода...

Я эстетический вампир.

Почему так мало эмоций? Чем сознательность ближе, тем меньше эмоций.

Раньше я думал, что всё так, а всё нифига не так.

Ионеско — реализм. Абсурд это то, что в тебе. Мир существует за счёт фантазий.

Самое фиговое, когда люди перенасыщены социальщиной. Когда они видят море, то они думают, что они радуются. Они хотят поехать на море, но не понимают почему, не сознаются почему.

Родители привыкли. Десять лет со мной «борются»...

Плащ одутловатый, шляпа, портфель красный и красные ботинки — псевдосоветский стиль пятидесятых с элементами глэма — так и хожу иногда.

Вещи, которые я ношу, мне отдают, дарят что-то странное, им не нужное или слишком странное и смелое для них. Ещё секонд хенды. Я объявил войну магазинам.